На правах рукописи

 

 

 

 

Купарашвили Мзия Джемаловна

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ТРАНСЦЕНЗУС В ОНТОЛОГИИ РАЗУМА

 

 

 

 

 

Специальность 09. 00. 01. - Онтология и теория познания

 

 

 

 

А в т о р е ф е р а т диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Тюмень 2004

Работа выполнена в Тюменском государственном университете, на ка­федре философии

 

Научный консультант - доктор философских наук,

профессор Щербинин Михаил Николаевич

 

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Губанов Николай Иванович

 

доктор философских наук, профессор Савцова Надежда Ивановна

 

доктор философских наук, профессор Просекова Марина Николаевна

 

Ведущая организация:      Российский государственный

торгово-экономический университет.

 

 

 

 

 

Защита состоится 02 июня 2004 г. в 10-00 на заседании диссер­тационного совета Д. 212.274.02 по защите диссертаций на соискание уче­ной степени доктора философских наук в Тюменском государственном университете по адресу 625003, Тюмень, ул. Перекопская, 15а, корп. 5, ауд. 215.

 

 

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Тюменского госу­дарственного университета.

 

 

 

 

Автореферат разослан 28 июня 2004.

 

 

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор философских наук,

профессор                                                                         С. М. Халин

Актуальность темы исследования. Философский анализ проблемы трансценденции сегодня актуализирован, с одной стороны, неадекватно­стью классического рационализма, реальностям и современного мира и бытия человека в нем, и с другой - ставшими уже привычными, тотальны­ми деконструирующими воззрениями постмодернизма.

Сциентизм, гностицизм и панлогизм того способа философствова­ния, который характеризовал традицию рациональной философии, нашед­шей в системах Гегеля и Маркса свое завершение, огрубили и омертвили бытийное пространство человека, построили философскую онтологию, ко­торая репрезентировала целостность бытия в его сущностной, формально­логической схеме. Такое построение обеспечило как социальное, так и ме­ханическое наполнение, приведшее мир к состоянию, которое стало воз­можно, по словам М. Бубера, в результате «болезненной хромоты челове­ческой души». Кроме того, механицизм, материализованный в техниче­ском окружении, утилитаризме и практицизме, отделил человека от цело­стного и полнозвучного бытия, заставил жить в неподлинном мире-механизме, который отрицал усилия по поиску целостности и способности к трансцензусу в неподотчетные традиционному рационализму сферы реа­лизации сущности человека.

Элиминация субъекта - следствие утраты человеком представлений о своей целостности, о целостности его мироощущения, миропонимания, о целостности окружающего мира. Утратив целостность и тождественность, пытливый ум философа ищет новую точку опоры, в рамках той же рацио­нальной парадигмы, и этой опорой в рамках модерна и постмодерна стано­вится высшая абстракция - язык. Отрефлексированный язык, в качестве единственного способа проявления человека в качестве творческого суще­ства, приводит к "философии нарратива".

Любую реальность, ментальные и физические структуры можно тол­ковать положительно или отрицательно, все зависит от того, как они пере­описаны. Именно в этом и заключается суть индивидуальности. Р. Рорти уверяет, что способ, каким каждый человек формирует персональный "фи­нальный словарь", и есть отличительная черта данного человека. Х. Арендт вводит понятие "приватное место", которое принадлежит только индивиду, это его "частная доля мира", частная собственность, которую нельзя у него отнять. "Лингвистическая конвенция", в рамках которой че­ловек выступает как эффект, возникает в результате использования языка. Другими словами, язык создает субъект. Вследствие такого понимания он рассматривается как "позиция в языке" (Дж. Флекс), как "эффект дискурса" (Дж. Шварц) и т.д.

Из этого явствует, что трехсотлетняя (картезианская) традиция оцен­ки окружающего мира, себя и других, себе подобных, основанная на жи­вой эмпирике, к концу ХХ в. исчерпала себя. Сама наука, диктующая свою двухзначную шкалу оценки (ложь, истина) всем остальным системам цен­ностей, таким, как этическая, эстетическая и религиозная, стала испыты­вать определенные сомнения и затруднения в построении новой демарка­ционной линии между рациональным и нерациональным, научным и нена­учным.

В качестве способов обоснования приоритеты современного стиля философствования диктуются прежде всего существующей парадигмой мышления и принятым дискурсом. Орудием реального осуществления как дискурса, так и парадигмы являются четко определенные направления мысли - наррации. Сама наррация жизнеспособна только тогда, когда она актуализирована данной парадигмой и отрефлексирована (откорректиро­вана) данным дискурсом. В свою очередь, из числа "ходящих" нарратив выделяется метанаррация, которая задает тон всему дискурсу.

Постмодернизм как конечный, самый рафинированный "продукт" рациональной парадигмы, несмотря на критику, полностью остается на его позициях. Любой способ лингвистического поворота ("Linguistic turn") стремится как можно полнее использовать все достижения рационализма в области информатики, систематизации, структурирования т.д., и при этом все кончается сведением к абсурду.

К концу ХХ в. детерминированность человека достигает своей край­ней точки и размывает его как субъект, как личность. Параметры относи­тельности коснулись и его, вызвали деконструкцию и поставили вопрос о необходимости возврата человека в аутентичное бытие. Разочарование в научных методах познания, выраженных в панлогизме и сциентизме, при­вело к бессубъектной философии, бессубъектному мировоззрению и к де-конструктивизму как методу философствования. Однонаправленные по­иски путей преодоления неразумного отношения человека к бытию не увенчались успехом. В силу своей раздвоенности на сциентистов и анти­сциентистов модерн смог породить только тотальную деконструкцию, ко­торая пыталась соединить общее увлечение модерна языком с психической картой индивида, что и стало основой нового типа философствования - по­стмодернизма. При этом были упущены такие моменты, как глубинные бессознательные основы языка, наличие многовекового эмоционального опыта отдельного народа и человечества вообще, выраженного в языке, и потенциал трансценденталий. Восстановление всех указанных моментов обеспечивает постижение онтологии разума. В связи с этим встает пробле­ма смены способа философствования, что заключается не только в уходе от сугубо рационалистических позиций, а в глубоком анализе основ рацио­нальности, реинтерпретации самого понятия «рациональность». Данный процесс заставляет осознать недостаток абстрактно-понятийных средств, традиционно используемых философией и санкционированных классиче­ским рационализмом. Категориальная сетка классической философии, со­ответствующая только рациональному дискурсу, сегодня нуждается в обо­гащении такими категориями, которые бы соответствовали не только про­цессу познания отдельного целого, но и способствовали бы постижению и пониманию единого и при этом не отбрасывали экстатические и медитатив­ные возможности человека. Указанные явления и процессы не укладывают­ся в сферу сознания, традиционной рациональности и потому требуют трансдискурса, выхода в бессознательное: подсознание, надсознание, пра-логическое. Осознанное и целенаправленное формирование единства мыш­ления требует трансцензуса в онтологию разума.

При этом необходимо помнить, что есть тонкая грань, отделяющая эти явления как допускаемые философией, объясняемые ею, и как возмож­ные для оккультных спекуляций паранауки, парафилософии и парапсихо­логии. Однако следует однозначно понимать и то, что современный способ философствования не может игнорировать обстоятельства, появляющиеся в связи с названными проблемами. Следовательно, в проблемном поле философии сегодня как никогда в эпоху господства науки актуализирова­ны явления бессознательного, не на уровне их феноменального осознания, а в качестве необходимого компонента целостности структур личности, мировоззрения и онтологии в целом.

Гипотеза диссертационного исследования основывается на предпо­ложении о том, что преодоление односторонности в мировосприятии чело­века совершается в направлении освоения и последовательной рефлексии бессознательных процессов и той терминологии, которая отражает транс­цендентные возможности мышления.

Степень разработанности темы исследования. Прежде всего, тема диссертации требовала анализа современной философской мысли, ее наи­более общих, по сути противоречащих положений, для чего были привле­чены работы многих отечественных и зарубежных мыслителей, занимаю­щих противоположные позиций или представляющих собой критические исследования существующих проблем. Детальное знакомство с ними по­зволили автору диссертации составить собственное мнение и определить возможные перспективы философских исследований. Работы представите­лей модернизма и постмодернизма и их критиков: Куна Т. С., Пирса Ч., Джемса У., Дьюи Дж., Рассела Б., Фрейда З., Лакана Ж., Фуко М., Лиотара Ж.-Ф., Манхейма К., Рорти Р., Хайдеггера М., Ясперса К., Камю А., Ха-бермаса Ю., Малчанова В.И., Швырева В.С., Ажажа В.Г., Анкерсмита Ф., Вахтомина Н.К., Виндельбанда В., Гартмана Э., Башляра Г., Бодрийара Ж. Гефтера М., Гобзева И.А., Гонкина Л., Зандкюлер Г.И., Зуева К., Ильина И., Какабадзе З. М., Козловой Н.Н., Короткова Е., Лангер С., Мотрошиловой Н. В. и мн. др. помогли диссертанту понять некоторые закономерности раз­вития современной философии.

Философский подход к предлагаемой теме предполагал обращение к исследованиям тех авторов, которые в русле современного способа фило­софствования отказались только от гносеологического подхода к проблеме сознания. Они репрезентировали онтологическое, феноменологическое его рассмотрение. В этой связи необходимо выделить работы как отечествен­ных философов (Н.С. Автономовой, В.В. Бибихина, П.П. Гайденко, Б.Н. Бессонова, В.В. Налимова М.К. Мамардашвили, Н.В. Мотрошиловой, К.Н.

Свасьяна, А.З. Черняк и др.), так и зарубежных (Г. Башляра, Э. Берна, И.Е. Берлянда, М. Бубера, К. Манхейма Х.-Г. Гадамера, Э. Гуссерля, Ж. Делеза, Х. Ортега-и-Гассет, П. Рикера, Ж. Бодрийара, Х. Арендт, М. Фуко, М. Хай-деггера, Р. Рорти и т.д.)

В вопросах о значении и специфике логических методов в современ­ной философии диссертант использовала работы Пуанкаре, Г. Фреге, О. Ку-айна, А. Уайтхеда, Б. Рассела, Д. Уитни, Ф.Х. Кессиди, Т. Куна, Ф. де Сос-сюра, Р. Карнапа, Дж. Милля, Л. Задэ, Ф. Брентано, К. Геделя, Ю.И. Майна, А.О. Маковельского, Н.В. Михайлова, С.Н. Мариева, Н.И. Стяжкина, А.И. Ракитова и др.

Работы В. Гумбольдта, Бодуэна де Куртенэ, Н.В. Крушевского, Ж.П. Вернера, Л. С. Выготского, Г.Гачева, Д.П. Горского, Б.С. Грязнова, Дж. Дьюй, Л.А. Задэ, В. А Звягинцева, Ж. Пиаже, А. А. Леонтьева, В.Я. Проппа, В. С. Ключевского, Н.О. Лосского и др. о языке, речи и мышлении помогли автору в поисках бессознательных основ языка и актуализации их значения в жизни каждого народа и человечества в целом.

В разработке компонентов бессознательной проблематики (подсозна­тельного, надсознательного, пралогического) автор использовала работы Ж. Адамара, М.Т. Андрюшенко, А. Бергсона, М. Бунге, В.Г. Виноградова, Э. Гартмана, Р. Генона, Н.Л. Гендлиса, Д.И. Дубровского, В.В. Иванова, В. Лейбина, Ф.Г. Михайлова, Г. Марселя, Я.А. Пономарева, О.М. Фрейден-берг, З. Фрейда, К.-Г. Юнга, К. Хорни, Н.Д. Узнадзе, Я.Э. Голосовкера, К. Леви-Строса, Л. Леви-Брюля, Дж. Фрэзера, А. Адорно, Л. Доуба, В. Скотта, М. Хоркхаймера, Х. Хольцера, М.Г. Ярошевского, А.С. Кармина, А.Е. Ше-розии, К.С. Станиславского, Д.И. Шапиро.

В поисках новых смыслообразующих категорий (трансценденталий), которые явно или неявно имели трансцендентальную нагрузку, автор опи­рался на работы крупнейших мыслителей ушедшего столетия: С. Булгакова, П. Флоренского, А. Л. Доброхотова, Н.Н. Брагина, Т. Каторбинского, С.Н. и Е.Н. Трубецких, А.Ф. Лосева, А. Камю, Ж.-П. Сартра, Э. Фромма, М. Хай-деггера, Ю. Хабермасса, К. Ясперса, З. Фрейда, К.-Г. Юнга.

Работы Боэция, Ямвлиха, В. Вейгеля, Г. Сюзо, И. Таулера, Ж. Жерсо-на, У. Джемса, Ф.-Ч. Коплстона, Ю.А. Кимелева, У. Джемса, В. Стейка, Р. Занера, П. Мура, Д. Судзуки, Р. Эльвуда, Р.Отто, У. Уэйнрайта, Ф. Олмон-да, Ф. Ариеса, Я. Беме, В.В. Бычкова, А.И. Кирилова, Н. Кузанского, В. Рожнова, Д.М. Угриновича, Г. Эйкена и др. позволили автору раскрыть со­временный смысл и значение мистического опыта и терминологического аппарата, используемого им.

В естественнонаучном обосновании неординарных возможностей че­ловеческого мышления автор опирается на работы отечественных специа­листов: И.М. Сеченова, К.А. Тимирязева, И.П. Павлова, А.А. Ухтомского, П.К. Анохина, А. Вейна, А.Л. Орбели, Н.А Беритова, П.П. Блонского, Д.Н. Узнадзе, Л.А. Фирсова, Дж. Эделмена, К.П. Кругликова, В.И. Вернадского, П.В. Семенова, А.Д. Столяра, П.П. Ефименко и др.

Для обоснования закономерности введения термина «формат мыш­ления» был необходим определенный исторический экскурс, который обу­словил несколько нетрадиционный подход к анализу многих представите­лей классического философского наследия. С этой целью автор обращался к таким авторам как: Платон, Аристотель, Плотин, Прокл, Порфирий, И. Дамаскин, Псевдо-Дионисий, Д. Скотт, Н. Кузанский, Дж. Локк, Г. Лейб­ниц, Р. Декарт, Т. Гоббс, Д. Юм, М. Шелер, И. Кант, Г. Гегель, Ф. Шеллинг, Ф. Ницше, А. Шопенгауэр, С. Кьеркегор, Л.И. Шестов, Н.А. Бердяев, С.Н. и Е.Н. Трубецкие, П. Адо, А. Шутц, А. Штекле и мн. др.

Объектом исследования является языковое и предметное поле совре­менной философии. Предметом исследования выступает категориальный аппарат освоения бытия, позволяющий раскрыть бытие разума; отсутствие или неактуализированность групп категорий, трансценденталий, отра­жающих существенные стороны человеческого бытия. Исследование дела­ет очевидным существование трансценденталий, различных по происхож­дению, по функциональной и смысловой нагрузке и фиксирует способ их организации - формат разума.

Цель исследования - выяснение принципиальной возможности фор­мирования единой и непротиворечивой философско-мировоззренческой целостности, в которой сознательный и бессознательный потенциалы че­ловека представлены в полной мере и в виде универсальной категориаль­ной системы, не игнорирующей трансценденталии, создает условия для адекватного осознания проблем будущего.

Для достижения цели исследования и проверки гипотезы поставлены следующие задачи:

-            Обосновать необходимость включения в теорию познания катего­рий ума, рассудка, разума, в качестве фиксации некоторого един­ства процесса познания и целостного измерения интеллектуально­го состояния.

-            Выяснить специфику понятийного аппарата, способного актуали­зировать универсальные категории, раскрывающие собственную онтологию разума.

-            Обосновать концепцию трансцензуса в качестве принципа реали­зации трансцендентной сущности человека. Выделить ступени трансцензуса, отражающие переход от одного формата к другому.

-            Выяснить природу и сущность феномена неосознанного мышления и видов бессознательной активности мышления.

-            Обосновать необходимость того, что всякий акт познания (осоз­нанный и неосознанный) должен быть включен в теорию позна­ния, введение понятия формата мышления делает этот акт воз­можным.

-            Показать возможность трансцензуса из «обыденной вселенной» в двух направлениях: во внешний (сознательный, осознанный) и во внутренний (бессознательный, неосознанный) мир человека.

-    Раскрыть суть и принципиальное значение трансцензуса для со­временного мировосприятия как способа постоянного выхода за пределы: рациональной парадигмы, обычной нам реальности, на­личного знания, сознания в бессознательное, рамок рационального языкового аппарата, обычной рациональной логики. Методологические основания и теоретические источники иссле­дования. В качестве методологической основы исследования взяты основ­ные положения диалектической логики, исходные принципы современного способа философствования (феноменологии, герменевтики и философии имени), идеи философской антропологии и принцип антропосоциогенеза.

В диссертации применялись методы: сравнительно-аналитический, соотношения исторического и логического в поле исследовательского ма­териала, феноменологии с учетом психолого-гносеологического контекста, трансцензуса в качестве основного средства выхода за пределы реализо­ванной парадигмы.

Обоснование разнородных понятий, категорий и универсалий потре­бовало анализа средневековой проблематики реализма и номинализма (Плотин, Прокл, Петрици, И. Дамаскин, И. Дамиани, Авиценна, Н. Кузан-ский, С. Боэций, Д. Скот, У. Оккам).

Обоснование, выяснение значения и роли бессознательных транс-ценденталий определили пристальное внимание автора к мистической философии (М. Экхарт, Ф. Кампийский, Я. Беме, Г. Сюзо, Ж. Буридан, Дж. Фиданца, И. Шеффер, И. Таулер, В. Вейгель, М. Хайдеггер и др.).

Необходимость рефлексии активного словотворчества и эксплика­ции философии модерна и его трансцендентной сущности позволила авто­ру апеллировать к логическому позитивизму, экзистенциализму и феноме­нологии (А. Камю, С.Н. и Е.Н. Трубецкие, Н.А. Бердяев, С. Булгаков, К. Ясперс, Ж.-П. Сартр, Э. Гуссерль, Л. Витгенштейн).

Научная новизна исследования. Осознание укорененности челове­ческой сущности в трансценденции предопределяет фактор новизны дан­ного исследования. Наряду с этим можно говорить о новационности самой темы диссертации, которая утверждает трансцензус и трансценденталии не только в качестве особой предметной области основных средств освоения внешнего мира и внутреннего бытия человека, но и в качестве онтологиче­ского неотъемлемого принципа наличия целостной картины мира и адек­ватной карты мышления человека. В итоге получены следующие результа­ты:

1.          Для более адекватного анализа организационной способности челове­ческого мышления (способности упорядочивать наличную информа­цию) представлен новый концептуальный подход, выраженный в по­нятии «формат мышления». Выделены такие форматы как: ум, рассу­док и разум.

2.          Обоснованы трансцендентность сущности человека, как преодоление его родовой ограниченности, и выделены закономерности трансцензу­

са как принципы реализации этой сущности (допредикативный, преди­кативный и депредикативный трансцензус).

3.                          Обосновано выделение двунаправленного трансцензуса: во внешний и внутренний мир человека, каждый из которых является необходимым условием его целостности.

4.          Углублены представления о мистицизме как о внутреннем трансцензу-се, как о методе проникновения в запредельное пространство мысли и приобретение навыка мышления трансценденталиями и о трансцен­дентном.

5.          С целью органического и непротиворечивого соединения разнона­правленных мыслительных процессов (сознательных, бессознатель­ных) и форматов мышления выделены и обоснованы целесообразность наличия четырех видов логики: имманентной (как отражения естест­венных связей предметного мира), формальной (в качестве метода эм­пирических наук), неформальной, или отрицательной (как способа ор­ганизации мысли в ее переходном состоянии) и трансцендентальной диалектики (как метода формирования сверхсистем на основе безус­ловного единства мира).

6.                          Обоснованы закономерности классификации универсалий как средства существования разносущностных и разнофункциональных предметов мысли в качестве гносеологических объектов. Выделены основные группы универсалий: первого порядка (наличного бытия и наличного знания) и второго (трансценденталии сознания и бессознательного).

7.     Введены понятия и раскрыты особенности «сознательных трансцен-
денталий» и «бессознательных трансценденталий». Обоснована необ-
ходимость их участия в создании полноценной парадигмы мышления.
Теоретическая значимость исследования. Значимость диссертаци-
онного исследования обусловлена тем, что разработана и обоснована фи-
лософская основа для органичного включения проблемы трансцендентного
и трансценденталий в целостные мировоззренческие системы. Положения,
сформулированные в работе, имеют общефилософское и методологиче-
ское значение не только для объяснения, понимания и выявления некото-
рых современных способов философствования, но и для создания принци-
пиально новых позитивных философских систем. Представлены следую-
щие аспекты теоретической значимости диссертации:

1.                Обоснован феномен трансцензуса и значение трансцендирования в контексте современного состояния мировоззренческих проблем.

2.                Разностороннее и многофункциональное рассмотрение возможного гносеологического объекта обогащает терминологический аппарат и раздвигает границы содержательно-смысловой нагрузки категорий.

3.                Разработана структура познавательного процесса, где учитываются как рациональные, так и иррациональные способности человека. В наличных формах трансцензуса, форматах мышления демонстриру­ются способы их органического единства.

4.                Освоение природы трансцендентного и бессознательного поможет создать антропоориентированный образ философии в формате разу­ма.

Практическая значимость исследования.

1.                            Новый принцип (принцип трансцендентной сущности человека) ха­рактеристики мыслительного процесса, позволяющий выделять фор­маты мышления способствует более адекватному анализу и самоана­лизу индивидуальных интеллектуальных возможностей.

2.           Предложенный терминологический аппарат предоставляет возмож­ность предметного изучения экстатических и медитативных возмож­ностей человека.

3.                            Результаты исследования могут быть использованы при дальнейшей разработке проблем искусственного интеллекта, в создании новой «логики» машин.

4.                            Результаты исследования могут быть использованы в процессе препо­давания философских курсов для студентов и аспирантов.

Апробация и внедрение результатов исследования. Диссертация в виде научного доклада обсуждалась на заседании кафедры философии Тюменского государственного университета

Основные результаты нашли отражение:

-     в трех изданиях монографического характера общим объемом

45,05 п.л.

-            в публикации серии работ, в которых рассматриваются бессозна­тельные возможности человеческой мысли и значение трансцензу-са в осознании положения работающей парадигмы: общий объем -14,3 п.л.

-            при разработке и реализации авторских курсов (курс лекции для аспирантов «Современная философия», спецкурсы: «Философия бессознательного», «Философия предпринимательства», «Техно­логии делового общения» по которым имеются методические раз­работки и учебные пособия) в процессе преподавания в Омском государственном университете.

Основные положения и результаты диссертационного исследования освещались автором с 1986 по 2004 годы на международных, всесоюзных, всероссийских и региональных конференциях («Человек как космический феномен», межрегиональная конференция. Ижевск, 1993г.; «Общество. Экономика. Труд. Культура. Человек», всероссийская конференция. Омск , 1997г.; «Интеллигенция в современном обществе: национальные и регио­нальные аспекты», международная конференция, Москва - Улан-Удэ, 1997г.; «Религия. Человек. Общество», международная конференция, Кур­ган, 1998г.; «Современные проблемы экономической психологии и этики делового общения в трудовой, управленческой и предпринимательской деятельности», всероссийская конференция, Санкт-Петербург, 2000г. и

 

На защиту выносятся следующие положения:

1.          Трансценденция - основная характеристика человеческой сущно­сти, раскрывается как последовательный процесс допредикативно-го, предикативного и депредикативного трансцензуса.

2.          Трансценденталии как разновидность универсалий, представляют собой условие создания целостных мировоззрений и целостных философских систем.

3.          Классификация универсалий по принципу объективной необходи­мости образует четыре разнофункциональных группы, гаранти­рующие более полное рассмотрение наличной и возможной онто­логии человека.

4.          Введение понятия формата мышления обеспечивает принципиаль­но иной взгляд, как на познание, так и на бытие человека.

5.          Классификация формата мысли гарантирует органичное соедине­ние рациональных и иррациональных способностей человека в общий процесс мышления.

6.          Трансценденталии бессознательного выступают в качестве прин-ципообразующей основы того категориального аппарата, который допускает рефлексивный трансцензус во внутренний мир челове­ка.

7.          Выделение разных видов логики позволяет построить согласован­ную, непротиворечивую теорию познания и обеспечивает про­зрачность механизма функционирования единого сознательно-бессознательного процесса мышления в качестве основы целост­ности личности и целостности и перспективности ее мировоззре­ния.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, четырех глав, двенадцати параграфов, заключения и списка основной использован­ной литературы.

 

 

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИОННОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

 

Во введении обосновывается актуальность темы диссертационного исследования, характеризуется степень ее теоретической разработанности, формулируются объект, предмет, основные цели и задачи работы, опреде­ляется новизна и практическая значимость исследования.

В первой главе, «Сущность разума в трансценденции», утвержда­ется принципиально трансцендентный характер человеческого бытия;

предлагается принципиально иной подход к мышлению как предмету ис­следования и новый принцип его классификации, в качестве которого и вводится понятие формата. Оно не замещает и не уточняет известные фор­мы, виды и модусы познания, а фиксирует некоторое единство процесса познания как вида конкретной соотнесенности всех форм познания. В от­личие от форм и видов познания, формат не является характеристикой соб­ственно познавательного процесса, а представляет собой осуществление, функционирование определенного интеллектуального состояния в качест­ве некоторой данности.

Таким образом, формат - это целостное измерение конкретного интеллектуального состояния человека. Наряду с известными формами и способами познания обосновывается целесообразность выделения трех форматов мышления, что возвращает категорию мышления в теорию по­знания. Предмет изучения в качестве гносеологического объекта может быть рассмотрен, освоен и проанализирован в любом из трех форматов: в формате ума, рассудка и разума. Каждый из них является демонстрацией трансцендентной сущности человека.

Понятие формата фиксирует определенный способ рефлексии неко­торого предмета суждения или суммы знаний. Возможность анализа и об­суждения любого предмета мысли на разных уровнях его бытия предлагает три возможных формата последовательной организации мысли, что с од­ной стороны, поможет разграничить разные уровни отражения бытия ве­щи, с другой - уточнит область ее рассмотрения и интереса, с третьей -защитит от непоследовательной и схоластической организации знания, в четвертых - раскрывает принципиальную трансцендентность мысли. Каж­дый формат обладает исключительными, абсолютно необходимыми чер­тами и является последовательным этапом поступательного развития воз­можности мышления. Этим обеспечивается единый взгляд на мыслитель­ные процессы с учетом как осознанных, так и неосознанных форм позна­ния.

Формат ума - (обыденная интуиция, примитивный разум) обеспе­чивает человеку поле зрения ума. На основе чувственных форм освоения мира возникает и формируется огромная область чувственного познания, включающая в себя потенцию всех осознанных и неосознанных форм мышления. Это способ бездоказательного убеждения. В этом формате ра­зумность человека содержит в себе свою противоположность, безусловное. Исключительной особенностью формата ума является апелляция к кон­кретным вещам, единичным предметам и ориентация на предметные связи. Стадия доминирования формата ума характеризуется спонтанностью, хао­сом, алогичностью, синкретичностью, образной картиной мира. На этой стадии логики либо нет вовсе, либо она мифопоэтическая, диалектика кон­кретно-предметная.

Формат рассудка (способность суждения) приносит человеку зна­ние. Путем целенаправленной и сознательной обработки чувственных дан­ных человек обретает специфику своей сущности - осознанное познание.

Простые слова и понятия получают статус категорий и универсалий. Они сами становятся предметом познания, образуют всеобщие формы мышления, которые поддаются осознанию и исследованию с помощью ка­тегориальных аппаратов. Универсальным способом функционирования мысли выступает формальная логика, что составляет и силу, и слабость рассудочного формата. Он организует, упорядочивает, но он же ограничи­вает, узаконивает и запрещает.

Логическая обработка материала и придание ей строго структуриро­ванного вида определяет сущность рассудка. Его абстракции, в силу их обособленности, могут игнорировать конкретность и полностью сосредо­точиться на внешнем виде, всеобщих формах мысли и связях между ними. Таким образом, рассудочный формат абсолютизирует языковые выраже­ния и в этом виде становится единственным способом адекватного отра­жения мыслительной активности человека. Отсюда логика мышления ока­зывается не содержательной, а формальной. В рамках этого формата воз­никают и получают смысловую нагрузку и определенность, и те формы понятий, суждений, умозаключений, которые в рамки работающего метода не помещаются. Рассудок всего лишь дает им имена, а использовать не может, так как они ему не нужны в рамках собственного формата. Не уме­щающиеся формы понятий по своему содержанию относятся к области не­осознанного мышления, которая вслед за развитием рассудка (и только благодаря его развитию) выходит из примитивных форм и не только полу­чает автономное существование в собственных видах (подсознательном, надсознательном, пралогическом), но и имеет рычаги воздействия на рас­судок (сознание).

Формат разума (рассудочный разум, мистическое) приобщает чело­века к единому, целому, приводит его к мудрости и состоянию духовно-интеллектуального равновесия. Он обрабатывает как чувственные дан­ные, так и результаты рассудочной деятельности, что является гарантом единства воспринимаемого мира и собственного существования, его цело­стности, какая только доступна человеку. Способом осуществления данно­го формата выступает трансцендентальная диалектика как собственная ло­гика разума.

В этом формате человек-разумный выглядит как мистический чело­век. Однако мистика здесь не является синонимом таинственного и непо­нятного. Как указывал Гегель, принципом рассудка является тождество, а принципом мистического мышления выступает конкретное единство тех определений, которые рассудок признает истинными только в их разде-ленности. Таким образом, мистическое является таинственным только для рассудка, но не для разума. Собственный категориальный аппарат разума представляет собой совокупность трансценденталий, обеспечивающая соз­дание непротиворечивых систем мировоззрения, и являются гарантом их органического единства и принципиально открытого характера.

Дальнейшие рассуждения посвящены отдельно рационалистическим и отдельно иррационалистическим традициям становления форматов мышления, где каждый из форматов выглядит как принцип организации мировидения в целом.

§ 1. Человек в тотальной двоице Ума. В параграфе с делан упор на триаду онтологических субстанций Платона - Единое, Ум, Душа - и по­священ формату ума. На основе анализа позиции Платона, Аристотеля, Плотина, Ареопагита, Прокла, Петрици обосновывается тотальное разде­ление ума в его единстве на мыслимое и мыслящее, на субъект и объект. Поэтому речь идет не столько о различении составных частей ума, сколько о его единстве, не о сумме частей, а о единой «двоице». И онтологический, и гносеологический Ум представляет собой нераздельное единство, двои­цу. Ум в онтологическом статусе предстает как единство субъекта и объ­екта, мыслимого и мыслящего, познаваемого и познающего. Двойствен­ность ума в его целостности обеспечивает истинное единение всех онтоло­гических субстанций: единого, ума и души. Как среднее звено, ум образу­ется как бы посредством прикосновения, с одной стороны, единого, а с другой - души. Наличие только сверхчувственного, сверхсовершенного и всемогущего начала, не способного самостоятельно реализовать свое со­вершенство, равно нулю. Точно так же наличие души невозможно пред­ставить без предшествующего ей звена. Ум, как онтологическая единица, предстает в виде непосредственного акта реализации потенции Единого и акта претворения (сотворения) в непосредственной реальности, наличного бытия возможности души (Мировой Души).

Ум в гносеологическом статусе обозначается как душа и также де­монстрирует двоицу своей сущности. Движущей силой здесь выступает желание, любовь и страсть, которая стремится как можно ближе подойти к истоку. Ее способы постижения мира - ощущение и рассудок. Ощущение обеспечивает внешнее познание, рассудок - дискурсивное мышление. Возможности и способы постижения ума с необходимостью развернуты в двух направлениях от рассудка, как центра Ума: вниз - для установления связи с чувственным миром, и вверх - для установления связи со сверх­чувственным миром. Первый обеспечивает выход во внешний мир осоз­нанных явлений, а второй - во внутренний мир бессознательных процес­сов.

Таким образом, феномен ума четко и однозначно фиксирует важ­нейшие оппозиции человеческого бытия: сознание и бессознательное, на­правленность ума на внешний и внутренний миры, рассудок и разум. Оп­позиция - сознание и бессознательное - является выражением полноты воспринимаемых способностей человека. Направленность ума на внешний и внутренний миры обеспечивает целокупное восприятие и способность к единому сопереживанию бытия. Оппозиция рассудка и разума выступает как принципиальная возможность мышления человека к аналитическим и синтетическим суждениям, рассмотрения мира и наличного знания как в его раздробленности, дифференцированности и конечности, так и в един­стве, целокупности и бесконечности.

§ 2. Разум - рассудок или рассудок - разум

Вопросы соотношения ума, разума и рассудка в эпоху Нового вре­мен не ставятся. Разум и рассудок чаще всего отождествляются и обозна­чаются через понятие разума. В его пределах выделяются две стороны, явно указывающие на функциональные особенности разума в процессе мышле­ния. Указанная эпоха практически не использует понятие рассудка в качест­ве полноценной философской категории наряду с понятием разума. На ос­нове работ виднейших философов Нового времени Дж. Локка и Г. Лейб­ница обосновывается роль и значение рассудка, прослеживается осознание и становление рассудочного формата мышления. Особое внимание уделя­ется значению и границам применения формальной логики. Локк открыто смеется над логическими силлогизмами, как над «великим орудием» разу­ма. Функции рассудка приписываются разуму, однако предъявленные к не­му требования выявляют собственную сущность разума.

Дж. Локк разводит понятия reason и understending. Отдельно получает обоснование эвристическая «проницательность» как высшая стадия разума. Объединенные под понятием «разум» индуктивный и дедуктивный спосо­бы рассуждения обнаруживают нестабильность и определяют вывод Лок-ка: разум часто «изменяет нам».

Если для Локка понятие разума означает «разум - это рассудок», то для Г.В. Лейбница то же понятие означает «рассудок - это разум». Весь ра­зум - это сфера логики и строго установленных истин. Что касается эври­стической способности мышления, она толкуются либо как разум, либо как Бог и является гарантом «предустановленной гармонии».

Для Лейбница у логики двоякая задача: исследовать правила мыш­ления и создать универсальный стиль речи, пригодный для передачи мыс­ли. Такое раздвоенное значение позволяет Лейбницу расширить логиче­ское пространство, не абсолютизируя ее. Благодаря такому подходу, Лейб­ниц мог поставить грандиозную задачу о создании логики естественного философского стиля.

У разума «своя логика», не формальная, а диалектическая, не эмпи­рическая, а трансцендентальная, которая и призвана работать не с конеч­ностями, определенностями, а с бесконечностью, противоречием, единст­вом отрицательного и положительного, единством анализа и синтеза, тезой и антитезой, бытием и небытием, нечто и ничто. Здесь речь идет о «более возвышенной логике, к которой обычная логика относится так же, как аз­бука относится к науке». Лейбниц верит в безграничные возможности ло­гики и видит в ней источник преобразования всей суммы человеческого знания. Логика - одновременно и общее универсальное орудие мышления, и общая теория открытия. Таким образом, в толковании Лейбница логика ценна именно как средство, метод максимально результативного познания.

§ 3. Амбивалентность мышления. Четкое разделение форматов рассудка и разума, их соотношение впервые осознается в философии И. Канта и Г. Гегеля, где они получают детально отрефлексированный вид. В диссертации этот период рассматривается в качестве общего вывода ра­циональной традиции. Каждый формат осуществления мыслительной дея­тельности получает собственное предметное рассмотрение и собственную специфическую основу: aposteriori и a priori. С одной стороны, мышление связано с постижением единичного, конкретного образа предмета, а с дру­гой - с постижением результатов спекулятивных возможностей мышления, которые не имеют аналога в виде единичных и конкретных предметов в наличном бытии.

Существует универсум мышления, и если опустить начальную син-кретичность чувственных форм познания, то он делится на, казалось бы, противоположные составляющие - рассудок и разум. Законную амбива­лентность мышления философская мысль начинает осознавать в великих «Критиках» Канта, который разделил рассудок и разум по функциональ­ной обособленности, учитывая при этом их качества как необходимые и последовательные части в общем процессе мышления. Однако, не находя канона чистого разума, Кант отказывается от познавательных способно­стей трансценденталий. Нет никакого канона спекулятивного применения чистого разума. Таким образом, четко отрефлексированная амбивалент­ность мыслительного процесса так и осталась незавершенной и тем самым ни к чему не приводящей.

Рассуждения Канта о разуме и его разочарование в нем делает дос­тупным понимание причин краха рациональной парадигмы, которая пол­ностью была ориентирована только на рассудочные понятия, не способные выходить за пределы эмпирического опыта, что было ее идеалом познания.

Исследования Канта сделали очевидными амбивалентность мышле­ния. Исходя из этого положения, в зависимости от того, в рамках какого формата познания применяются, понятия могут быть эмпирическими (в рассудке) и чистыми (в разуме), при этом одно применение другому не противоречит. Рассудок порождает чистые понятия, но те из них, которые позволяют выходить за пределы возможного опыта, называются идеями, или понятиями, разума. Поскольку для них не может быть адекватного предмета в чувствах, то они - понятия, выходящие за пределы опыта. По Канту, трансцендентальные понятия разума есть не что иное, как понятия целокупности условий для данного обусловленного. Многообразные зна­ния, объединенные одной идеей, создают систему, так как идея есть поня­тие о форме некоего целого. Если дается некая сумма знаний без опреде­ленной идеи, то она предлагает техническое единство. А схема, построен­ная согласно идее, создает архитектоническое единство. Возможную цело-купность, т. е. всеобщность, дает только безусловное. Чистые понятия ра­зума поддаются толкованию через понятия безусловного, так как только оно содержит в себе основание синтеза обусловленного. Таким образом, нет никаких сомнений, что кантовские идеи - это трансценденталии. Идеи не определяют ни один объект, они не могут быть даны адекватно in con­crete. И тем не менее они, в сущности, и незаметно, служат рассудку кано­ном его широкого и общего применения (И. Кант).

Непосредственное включение категории «вера» в познавательный процесс дает Гегелю возможность обоснования области разума как мисти­ческого и утверждения не только категориального аппарата разума, но и обоснования его собственного метода функционирования и реализации его возможностей - спекулятивной диалектики.

В единстве определений, на разных уровнях универсалий, фиксиру­ется положительный результат диалектики. Если отрицательно-разумная диалектика приводит к пустым отрицаниям известных определенностей, конечностей, то положительно-разумная диалектика не страдает комплек­сом замкнутости и находит не пустоту, а новое содержание. Это содержа­ние шире прежних, противоположных ему, включает их в себя, как необ­ходимые части своего содержания, и фиксируется в универсалиях, а имен­но, наиобширнейшие его формы - в трансценденталиях. На данном этапе познание выглядит и диалектическим, и разумным, и содержательным, и абстрактным, и вместе с тем конкретным, так как оно не формальное един­ство, а единство различных, конкретных определенностей. В этой диалек­тике рассудочная логика (формальная) и отрицательная диалектика содер­жатся не только как составные части, но и как этапы становления положи­тельной диалектики.

Таким образом, зародившаяся в учении Канта принципиальная ам­бивалентность мышления получает свою завершенную форму в филосо­фии Гегеля. Есть универсум мышления, и, если опустить наивную синкре-тичность чувственного познания, являющуюся опорой познавательного процесса, можно его (универсум) развернуть на две с первого взгляда про­тивоположные составляющие - рассудок и разум. Однако Гегель убеди­тельно обосновывает возможность их существования только в паре, если речь идет о полноценности мышления и адекватности изображения уни­версума мышления.

Обоснование принципиально амбивалентного характера мыслитель­ной деятельности человека становится реальным фундаментом утвержде­ния разных уровней освоения мира. Обнаружение и четкая дефиниция со­ставных частей, мышления формирует его как полноценный и универсаль­ный процесс разделения и унификации знания. Разум и рассудок как спо­собы рефлексии и форматирования знания предполагают собственное ору­дие активности, от которого зависит «архитектура» знания. Их обособлен­ные и взаимообусловленные формы активности образуют четыре вида ло­гики как органона мышления: логика имманентной диалектики, формаль­ная логика, неформальная логика, или отрицательная диалектика, и логика трансцендентальной диалектики.

Логика имманентной диалектики - это логика конкретных вещей, логика предмета. Она отражает предметы мира в их естественных и мате­риальных связях, когда сами эти связи, как нечто обусловливающее спо­собности суждения, отдельно не то что не рассматриваются, но и не обна­руживаются, не фиксируются, и часто не подозревают об их существова­нии и выполняемых ими ролях в познавательном процессе. Это обусловли­вает стихийный характер логических союзов и во многом неосознанное, случайное, ситуативное применение. Бессистемность и отсутствие целена­правленного метода освоения мира являются основными характеристика­ми имманентной диалектики.

Она имманентна, так как полностью продиктована имманентными свойствами предметов в частности и мира в целом. Именно поэтому Ари­стотель определяет ей место низшей логики и ставит диалектику ниже формальной логики. Ее диалектичность довольно условна, так как не веда­ет никаких границ (как и реальная действительность) в силу неорганизо­ванности и неспособности их устанавливать. Кроме того, условный харак­тер диалектики продиктован тем, что она не обременена противоречием. Это является необходимым условием для диалектической логики, и все по той же причине: действительности не присуще противоречие. Зато проти­воречие является почти постоянным результатом такой диалектики. Логи­ка имманентной диалектики - это логика формата ума, ее понятийная сетка укомплектована именами и обозначениями предметов и явлений, причем в их слитности с этими последними.

Формальная логика является методом эмпирических наук и обеспе­чивает структурность, строгость и отрефлексированный характер любого знания, помещающегося в формат рассудка. Ее функции, наряду с такими как, субординация и структурирование, включают в себя расчлененность, разложимость, изолированность и ограниченность предмета. Основой формальной логики и тем самым всех тех наук, которые базируются на ней, является закон не противоречивости. Система является работающей и результативной, если она внутренне не противоречива и не наталкивается на противоположные ей системы вне себя. Обнаружение противоречия любого порядка рассматривается как ошибка или заблуждение, которое необходимо устранить даже путем удаления неудобной информации из ле­гитимной сферы знания. Таким образом, формальная логика - это логика смысла, инструмент бесконечной детализации и прояснения предмета до очевидности. Понятийная сетка формальной логики состоит из понятий в строгом смысле этого слова: как инструмента выражения формы мыс­ли.

Неформальная логика, или отрицательная диалектика, представляет собой переходный этап от формальной логики к трансцендентальной диа­лектике. Это - логика скепсиса, диалектика цельных структур, конечных предметов и ограниченных явлений. Неформальность обусловливает та ка­тегориальная сетка, которая завершает сферу применения законов фор­мальной логики. Дальнейшее ее применение по инерции демонстрирует невозможность формального применения законов мышления, так как ее действия полностью саморазрушительны. Отрицательный характер она приобретает в силу только отрицательных результатов при незаконном расширении рассудка. В рамках отрицательной диалектики имеет место неправомерное смешение разных методов освоения действительности. Именно несовместимость разнородных правил приводит к отрицательным результатам способность суждения. С одной стороны, во многом по инер­ции активны методы формально-логической упорядоченности знания, а с другой - как место приложения этой активности выступает диалектика, область нерассудочных категорий, что приводит к ее стихийному приме­нению. Данный вид логики является превосходным средством доведения любого смысла до своего естественного логического конца для обнаруже­ния демаркационной линии между метафизикой и диалектикой как мето­дов освоения мира. Категориальная сетка отрицательной диалектики со­стоит из категорий в собственном смысле, т.е. как высшие определенно­сти некоторой области.

Логика трансцендентальной диалектики - это логика единого, мыс­ли. Она - диалектика в собственном смысле, в ее положительном значе­нии. Ее смысл только в трансценденции, она всегда трансцендентальна. Сфера ее применения - разум. Категориальный аппарат содержит транс-ценденталии. Как разум является высшей инстанцией обработки материа­ла, так и трансцендентальная диалектика представляет собой сверхсисте­му, так как больше всякой системы, любая система является ее идеальной частью. И. Кант выходит на проблему диалектики именно потому, что предмет его философии - познавательный процесс и его высшее проявле­ние - разум, а сущность разума трансцендентальна.

В гегелевской философии положительная диалектика обрела себя, но в связи со спецификой его философии, ее связанностью с Абсолютной идеей была сакрализована и потому так и не стала способом осознанного, отрефлексированного применения в ее абсолютном выражении. Категори­альный аппарат разума - трансценденталии, они составляют ту категори­альную сетку, которую использует положительная диалектика для высшей рефлексии мышления и обеспечения возможности бесконечного развития. Таким образом, данный вид диалектики является орудием бесконечного расширения смыслового поля и создания новых принципов обобщения. Она орудие формирования не только возможного целого, но каждый раз нового единого, единственного в своем роде.

§ 4. Логика «Мира в нас». Форматы мышления в иррациональных традициях философии имеют свои особенности. В противовес распростра­ненному мнению, что иррациональная философия зиждется на критике ра­циональной философии, в диссертации указаны объективные основания, способы анализа иррационализма, его строгая обусловленность необходи­мостью самого мышления. Существующие системы ценностей (эстетиче­ская, религиозная, научная, этическая) предопределяют возможные кон­тексты анализа познавательного процесса в целом и форматов мышления в частности. Эти системы показывают, что с их точек зрения мир выглядит по-другому и демонстрирует очевидность введенной классификации по­знавательного процесса в виде форматов мышления.

Один из способов иррационального решения проблемы выражается в доминанте творческо-эстетического элемента, другой - основан на приори­тете волевого, или этического, момента, который связан с «преодолением» нравственных норм. И в том и в другом случае иррациональные попытки объяснить форматы мышления базируются на неформализуемые элементы мыслительной деятельности.

Иррациональная тенденция в ее эстетическом виде раскрывается Ф. Шеллингом в диалектике разума, где она приобретает мистическо-эстетический вид. Утверждение в качестве высшей формы познания эсте­тической интуиции делает формат разума предметом исследования и рас­крывает его скрытые возможности. Исходной точкой трансцендентальной диалектики Ф. Шеллинга послужило старое положение о том, что сущест­вует «нечто» безусловное, из чего все возникает. Если существование не­что безусловного в действительности предъявляло требование о наличии такового в рамках опыта, то в мышлении его бытие уже определяло суще­ствование указанного положения. Постижение безусловного требует выхо­да за установленные абсолютом рамки, внутри которых нет и быть не мо­жет ничего непостижимого. Абсолют представляет собой царство закона тождества. Непостижимое возникает там, где возникает вопрос, как абсо­лют может выйти из самого себя и противопоставить себя миру? Это ос­новной вопрос трансцендентальной философии. По словам Шеллинга, нет ничего более непонятного, чем философия, которая выходит за пределы нас самих. Наличие идеи безусловного - требование разума. Признание перехода является трансцендентным требованием познания, которое стре­мится повелевать там, куда не доходит его сила.

Различая понятия внутреннего и внешнего опыта, Ф. Шеллинг на­стаивает на приоритете внутреннего опыта (интеллектуального созерца­ния). В таком опыте для человека исчезают время и длительность, и полу­чается, что не человек находится во времени, а время находится в нем, не человек - в объективном мире, а мир - в его созерцании. Хорошо разрабо­танная схема трансцензуса с эстетическим наполнением привлекает вни­мание воплощением эстетической интуиции, которым становится «Я». Я-интеллектуальное мышление Шеллинга позволяет сделать первое прибли­жение неотрефлексированному трансцензусу - внутреннему опыту. По­пытки открыть формы запредельного знания равносильны открытию но­вых возможностей разума.

Суть рассудка заключается в понятии ограничения. Самое первое ог­раничение абсолюта образует сознание, я, субъект. Это начало анализа и расчленения абсолюта. Разум как акт воли характеризуется непосредст­венным (интуитивным) созерцанием предмета, вскрывает суть вещей в ви­де их единства противоположностей. На фоне освоенных рассудком частей и выделенных оппозиций разум пытается изобретать способы их объеди­нения своими средствами и в абсолютно свободном акте воли. Иррацио­нальность в ее эстетическом исполнении начинается именно тогда, когда раскрываемая Шеллингом трансцендентальная диалектика разума приоб­ретает исключительно мистический и эстетический вид. Панэстетическая идея немецкого романтизма, рассматривающая искусство как высшую форму познания, в философии Шеллинга превращается в область освоения высших реальностей, органом и средством освоения которой объявляется «эстетическая интуиция».

Поскольку основным предметом анализа в рамках разумного освое­ния мира является его интуитивно постигаемая целостность, то бессозна­тельная сфера наличного «знания» и его возможности становятся не только высшей ценностью, но и высшей реальностью, на достижение которых способно мышление человека. Философию и искусство роднит наличие «производящей силы», различает же их направленность указанной силы. В философии она направлена вовнутрь, чтобы подвергнуть рефлексии бес­сознательное в интеллектуальном созерцании, а искусство направляет свою силу вовне, чтобы отрефлексировать бессознательное с помощью своих продуктов. Единственным органом философствования является внутреннее чувство. Вся реальность философского понимания мира осно­вана именно на том, чтобы быть одновременно созерцаемым и созерцаю­щим. Условиями для философского понимания Ф. Шеллинг считает нахо­ждение в ситуации непосредственной внутренней деятельности и пребы­вание в состоянии постоянного рефлексирования этой деятельности. Реф-лектации должны быть подчинены все без исключения процессы, так как ее объектом может стать и то, что уже ничем не рефлексируется.

Рефлексирование абсолютно бессознательного и необъективного возможно лишь посредством эстетического акта воображения. Искусство, и только оно, в состоянии сделать доступным (объективировать) то, что философия созерцает внутри себя. По мнению Шеллинга, никакое интел­лектуальное состояние философии, и тем более науки, не преодолевает их замкнутый в субъективности круг. Только искусство способно на транс-цензус в область объективно всеобщего, в область гармонии свободы и не­обходимости. Отсюда особый смысл и значение эстетического созерцания - в его призвании стать гарантом общезначимости и объективности, сде­лать доступным и очевидным для всех гармонию противоположностей. Философские идеи и мысли в объективированном виде превращаются в искусство, искусство отвлеченное, лишенное общезначимости и объектив­ности, в философию. Предпочтение искусства здесь обусловлено тем, что философия поставлена перед фактом разделенности на субъективное и объективное. К этой разделенности прилагается принцип абсолютной из­начальной тождественности, дойдя до которой философия теряет свой предмет - субъектно-объектный мир. Следовательно, принцип существо­вания философии предполагает «отпадение» от тождественности субъекта и объекта, неразделенность которых можно представить только в непо­средственном созерцании (в искусстве), т. е. минуя понятия.

Другая модель иррационального решения проблемы оппозиции ра­зума и рассудка выглядит как радикальная переоценка нравственных цен­ностей, на основе которой и мыслится целесообразность создания безу­пречной «объективной» ценности человеческой жизни, что приводит Ф. Ницше к упразднению не только христианских принципов Единого, цело­го, но и основ как таковых. Разум «высшего» человека оказывается нера­зумным, так как уступает «влечениям и в лучшие свои мгновения дает ра­зуму передышку». Предложенный Ницше путь никуда не ведет, не предла­гает ничего позитивного. Гордо взирая на «будущее», его «разум», персо­нифицированный в понятие «сверхчеловек», трусливо отказывается от лю­бой организации, дабы не уподобиться предшественнику. Опасаясь более ретивого последователя, он не оставляет ему никакой возможности на по­явление. Все, что было, он разрушает, не создавая ничего, что можно было бы разрушать потом; превращает все в текучесть, в «вечное возвращение», что приводит к глобальному нигилизму.

Так, способность увидеть причины и следствия превращается в при­чину слепоты интеллекта, логика превращается в инструмент алогичного освоения мира, познание - в условие жизни, истина - в «бессильнейшую форму познания»... Все это последовательно создает новый образ стран­ной «целостности», подобной пустому множеству. Устранение нравствен­ных норм как таковых и их принципиальное отрицание упраздняет воз­можность поиска надежных основ для создания нового образа целого.

Таким образом, в традициях иррационального разделения функции рассудка и разума не совсем отчетливо выражена их смысловая нагрузка. Если эстетическая доминанта делает акцент на творческое применение ра­зума, то этическая доминанта, в ее ницшеанском исполнении, очищает ра­зум от нравственного «балласта», направляя ее энергию на «свободную» реализацию воли к власти. Разум не является высшей инстанцией перера­ботки материала, не предполагает более полноценный образ окружающего мира и мира человеческой сущности. Эстетизированная логика бытия, бе­рущая свое начало из структуры безусловного «Я», раскрывает перспекти­ву бесконечных возможностей человеческой трансценденции. Логика же бытия, основанная на отрицании этических норм, исходит из неизбежности произвольности человеческой мыслительной способности конструировать мир, что становится причиной обесценивания и бытия мира, и бытия са­мого человека.

Философия в качестве верхнего регистра выражения человеческой мудрости вполне могла притязать на роль идеальной почвы, на которой раскрываются все системы ценности человечества в их максимальной пол­ноте. Потенциально философия всегда им является. Вопрос в том, на­сколько осознан и целенаправлен рефлексивный способ философии. Безу­пречно это можно делать только в том случае, если отрефлексированы все без исключения способы (разновидности форм логик) и формы (осознан­ное, неосознанное) освоения внешней и внутренней вселенной человека.

Согласно принципам идентификации человеком и человечеством се­бя необходимо учитывать в качестве необходимых факторов следующее: 1. Результаты сознательной деятельности, которые по необходимости осуще­ствляются в рамках формата рассудка, базирующегося на здравом смысле, или формате ума; 2. Результаты бессознательной работы мышления, что создает внутреннее спонтанное единство человеческой сущности, не осоз­нанное человеком, но обеспечивающее его разумное функционирование. Одновременно она гарантирует его поступательное развитие и бесконеч­ную потенцию; 3. Наличие сверхчувственного единства, которое не вполне прозрачно и однозначно для сознания, но при этом представляет собой ус­тойчивое интуитивное чувство уверенности целостности собственной сущности. Быть одним целым с самим собой - значит помыслить себя, с одной стороны, как существа сознательного и принадлежащего миру мате­риальных вещей, а с другой - как существа бессознательного, в виде эма­нации из чего-то высшего, что осознается человеком как его истинная сущность, и, что самое главное, помыслить сверхчувственное единство сознания и бессознательного. Это и есть духовная жизнь человека, и она частными науками и естественно-научными методами не постигается, рав­ным образом она недоступна однобокой философии. Основанием для пол­ноценного осознания и использования идентификационных принципов яв­ляются введенные автором форматы мышления.

Во второй главе «Укорененность человеческой сущности в рели­гиозной трансценденции» высказывается мысль о том, что трансцендент­ную сущность человека лучшим образом демонстрирует средневековая философия, которая создает отдельный категориальный аппарат ее освое­ния и термин, маркирующий этот аппарат - трансценденталии (благо, еди­ное, сущее ...). Таким образом, реальное начало систематического изуче­ния разума было положено в средние века.

Пафос религиозной философии, независимо от специфики направле­ния, базируется на концепции необходимого и неминуемого трансцензуса человеческой сущности за пределы реального мира, тела, знаний и т.д. Ее категориальный аппарат, достижения схоластической логики и уникаль­ный опыт мистической философии используются в качестве аргументов в обосновании высказанной мысли. Категории средневековой философии репрезентировали выход за пределы детальности любого порядка (объема), эмпирического бытия и, что самое главное, предлагали выход за пределы не только наличного, но и возможного знания. На основе средневековой философии в диссертации обоснована необходимость и действительность двухсторонней трансценденции.

§ 1. Схоластика: способы внешнего трансцензуса. В качестве внешних способов трансцензуса схоластика использует отрицательные ва­рианты существующих категорий или их превосходную степень (апофати-ка, катафатика); в результате образуются универсалии, которые создают категориальную сетку, захватывающую запредельность, безусловное.

Аристотелевские категории оказались недостаточными, несмотря на то, что они заявлялись Стагиритом в качестве наиобширнейших. Авицен­на, в отличие от Стагирита, не считает их самыми общими и конечными. «По ту сторону» этих категорий располагаются такие максимально общие понятия, как сущее, единое, вещь, нечто, необходимое и т.д., которые и на­зываются трансценденталиями. Они первичны, не выводимы из других по­нятий, у них нет родов и видов, они не поддаются определению, не служат предикатами, конституирующими категории, и, наконец, само понятие «категория» нельзя считать объемлющим их родом.

Схоластическая философия четко обозначила направление и специфику предлагаемого трансцензуса из наличного знания. Создавая теорию уни­версалий и осмысливая систему родовидовых отношений, она выделила из числа универсалий его особую группу, которая объединяла категории, с одной стороны, не совсем постигаемые, а с другой - позволяющие выхо­дить мысли за пределы освоенной реальности.

§ 2. Мистика: способы внутреннего трансцензуса. В параграфе раскрывается религиозное осознание проблемы. Мистическое сознание проявляется в фантастическом видении, экстазе, галлюцинации, открове­нии. Разум играет вспомогательную роль в процессах осуществления веры и экстатического созерцания. Таким образом, если в философских течени­ях сознание - высшая познавательная способность, то в мистицизме оно только сопровождает разные экстатические состояния человека. Мисти­цизм - самый яркий выразитель общей идеи средневековой философии -непосредственного единения с Богом. Ярчайший пример внешнего транс-цензуса - «Бог» - теснейшим образом связывается с внутренним трансцен-зусом, что и делает его более доступным для понимания мистика. В этой связи мистиков можно называть единственными настоящими трансценден-талистами. Их специфический метод постижения Бога заставлял созна­тельно или бессознательно соединять результаты внешнего и внутреннего трансцензуса в один мистический опыт. Во многом спонтанно они нашли связь между теми трансценденталиями, которые позволяют выйти за пре­делы наличного мира (в макрокосме), и теми, которые выводят человека за пределы возможности наличного знания (в микрокосме).

Адекватную оценку мистицизма как нетрадиционного метода фило­софствования возможно дать только рассмотрев его в качестве техники трансцендирования, которая имеет солидный возраст. О результатах внут­реннего трансцензуса можно говорить только учитывая многовековой опыт мистической философии. Пропасть, которая образовалась между трансцендентным Богом и смертным человеком в результате усердных опытов науки и рациональными философскими течениями, включая схола­стику, без учета наследия мистической философии не преодолевается.

Мистическая философия способствует сосредоточению человека на его внутреннем мире переживаний, который полон нечеткостей, не всегда поддается формализации и, тем не менее, позволяет ему иметь более чет­кое представление о себе. Применение методов осознанной рефлексии и философско-аналитического подхода к мистическому опыту больше чем что-либо способствует раскрытию возможностей внутреннего трансцензу-са. Оформление мистики в качестве предмета серьезных, осознанных реф­лексий может обеспечить декодировку существующих и выработку новых трансценденталий, позволяющих, в свою очередь, создать необходимый категориальный аппарат, обеспечивающий работу над проблемой. В этом случае тема мистической философии не стояла бы особняком. Включение мистического опыта в общую теорию познания позволяет осознать его как вид бессознательной активности человека, отрефлексированный не как ре­лигиозный опыт, а как способ познания человеком себя и не данный ему во внешнем опыте реальности.

Таким образом, для раскрытия тайны потусторонности требовался выход за пределы рассудочного формата мышления. Для схоластики он означал совершение осознанного акта в формах, фигурах и модусах фор­мальной и диалектической логики. Мистика же интуитивно находит для себя единственно возможный прием: отключить сознание (область рас­судка), лишиться сознания, чтобы проявилось то, что в закономерностях самого сознания не нуждается. Такой трансцензус возможен и из обыден­ного сознания но, при отсутствии четкого рассудочного мышления он пре­вращается в фарс, страдает чрезмерной эмоциональностью, что роднит его с фантастической, мифологической спекуляцией и практически утрачивает смысл настоящего трансцензуса, т. е. откровения, открытия нового.

Как видно, вся философия средних веков, независимо от того, при­надлежала ли она к схоластике или мистике, работала над созданием на­стоящего философского языка, терминологического аппарата, постановкой истинно философских задач. Она, в силу своей исключительности про­блем, была вынуждена мобилизовать все трансцендентные способности разума, запустив тем самым все механизмы освоения запредельного, дала человеку надежду принципиальной возможности освоения потенций моз­га.

Третья глава «Трансценденталии - истинный предмет разума»

позволяет определить собственный предмет и категориальный аппарат ра­зума.

§ 1. Классификация универсалий приводит к четкому обоснова­нию четырех видов универсалии. Для разграничения универсалий и транс­ценденталий в предлагаемой работе различаются универсалии первого и второго порядка. Каждый из них включает в себя две группы понятий. Универсалии первого порядка - это универсалии наличного бытия и уни­версалии свойств наличного бытия. Универсалии второго порядка - это трансценденталии сознания и трансценденталии бессознательного. В каче­стве основных классификационных принципов автором взяты: объем предметной области обобщения, степень ясности обобщаемой информа­ции (осознанной, неосознанной) и специфика информации, которая рас­крывает познавательную возможность мышления только данного вида.

Универсалии первого порядка. Названия предметов и явлений, кото­рые в первую очередь приходят на ум человека и человечества, - это имена и обозначения вещей окружающего мира, их свойств, характеристик и от­ношений. Именно они составляют первую разновидность универсалий в их практической целесообразности. Первую группу этого порядка универса­лий составляют обобщения наличного материального бытия человека, та­кие, как «природа», «человек», «лира», «ласточка» и т.д. Они появляются в результате непосредственного общения человека с миром. Эта группа эк­вивалентна объективному миру, с учетом способностей человека его отра­жать. Сюда же относятся те обобщения, которые выражают свойства на­личного бытия, такие, как тяжесть, горечь, белизна, которые зависят от ес­тественных, биологических качеств человека.

Нецелесообразно приравнивать к ним другие, похожие с первого взгляда обобщения, такие, как добро, прекрасное и им подобные. Они об­разуют другую группу универсалий, причина появления которых заключа­ется в оценочных отношениях человеческого знания к объективному миру, т. е. это группа универсалий эквивалентна знаниям и ценностям человека плюс объективная реальность (истина, ложь, злость, добро, зло, прекрас­ное, безобразное). Возникновение универсалий этого порядка связано со всеобщими ценностными системами человечества: эстетической, религи­озной, научной, этической. Помимо того, что данная группа является ре­зультатом обобщения и представляет собой выражение социальных чело­веческих качеств окружающего мира, она - результат отношения челове­ческого знания к окружающему миру.

Здесь возникает определенная трудность, от преодоления которой зависит правильная классификация универсалий. С одной стороны, обоб­щения свойств объективного мира (тяжесть, белизна) необходимо вклю­чить в первую группу универсалий в силу их неотделимости от предметно­го мира. С другой стороны, они могут быть включены во вторую группу в силу их ментального происхождения. Но они не принадлежат первой группе, так как не имеют отдельного от предметов существования, и не принадлежат второй группе, так как не являются оценками, не характери­зуют отношение человеческого знания к объективному миру. В связи с этим целесообразно различать универсалии наличного бытия (дерево, фрукты, человек, животное и т. д.) и универсалии наличного знания, или универсалии сознания (белизна, красота, тяжесть и т. д.). Эти две группы универсалий суть сугубо человеческое освоение того наличествующего бытия, в котором обитает человек. Доказательство их существования пол­ностью лежит в плоскости формально-логических и эмпирических воз­можностей человека. Универсалии такого рода обобщают результаты именно формально-логической и практической (опытной) деятельности человечества. Практика и формальная логика суть инструменты, при по­мощи которых выносится окончательный вердикт существованию (бы­тию), объективности и необходимости не только наличного бытия, но и наличного знания. Все обобщения первой и второй групп являются обоб­щениями наличествующего знания или материального мира.

Универсалии второго порядка (трансценденталии). Это обобщения, которые покидают наличное бытие и наличное знание. Понятие «транс-ценденции» фиксирует способность человеческого мышления выйти за пределы непосредственно данной ему объективной реальности в двух противоположных направлениях: вовне - в макрокосм, в мир еще неосвоен­ных закономерностей, и вовнутрь - в микрокосм, в мир человеческих пе­реживаний, в их нравственное содержание. С помощью трансценденталий осознается качество наличного знания и выявляется принципиальная воз­можность его расширения. Высшая рефлексия наличного знания как цело-купного феномена обеспечивает выработку новых принципов, открываю­щих другие горизонты мысли. Таким образом, трансценденталии - это вид универсалий, высшие обобщения, которые используются в качестве инструментов рефлексии неосвоенной человеком реальности.

Третью группу универсалий составляют такие понятия, которые по­зволяют нашему сознанию выйти за пределы наличного бытия (Бог, благо, единое, сущее и т. д.). Собственно трансценденталиями называются именно они. Это такие обобщения, в которые заключают абсолютную запредель-ность, они суть объективные результаты не только поиска первопричины, но и логических возможностей разума. Они позволяют существенно раз­двинуть границы познания, благодаря их способности заключать в себе разнопорядковые универсалии. Другими словами, трансценденталии обобщают предельные обобщения не по существенному признаку, а по факту (и причине) их бытия в более широкие общности, чтобы они не вы­глядели абсолютно автономными и ничем не связанными. Специфика этих трансценденталий заключается в том, что они принадлежат самому созна­нию (осознанному мышлению) и обеспечивают его априорное требование целостности как наблюдаемого мира, так и содержания самого сознания. Поэтому их я обозначаю как трансценденталии сознания. Они позволяют сознанию осознать и зафиксировать собственные границы, что провоциру­ет его на попытки «выглянуть» за ними.

Четвертая группа универсалий совершает выход за пределы созна­ния, в сферу бессознательного. Информацию, которая хранится в рамках бессознательного, нельзя рассматривать как наличное знание, наличное бытие знания или сознания, так как преднамеренной рационализации (осознанию) эта часть информации плохо поддается. Результаты выхода за пределы наличного знания кристаллизуются в трансценденталии принци­пиально иного вида - в трансценденталии бессознательного (интуиция, откровение, экстаз, архетип, вера, медитация, спасение и т.д.). Глубинный смысл человеческой онтологии возможно постичь только через освоение трансценденталий бессознательного именно в данном качестве. Трансцен-денция во внутренний мир личности посредством разработки проблемы бессознательного дает возможность утверждать, что карта мышления че­ловека обрела более конкретные очертания. Все трансценденталии второго порядка - это трансценденталии бессознательного, их классификация це­ликом определяется проблемой бессознательного. Поэтому для обоснова­ния целесообразности подобной классификации автор предлагает свое ви­дение проблемы бессознательного.

§ 2. Трансценденция и бессознательное. Общая структура бессоз­нательного представляется в виде трех больших разделов: подсознательно­го, надсознательного, пралогического, которые, в свою очередь, указывают на специфику возможных трансценденталий этих разделов.

Подсознательная область неосознанных процессов мышления ак­тивно исследуется психологией. Все понятия (трансценденталии), которые формируются на этом уровне, раскрывают психологическую и физиологи­ческую особенность человека как биологического и социального вида или индивидуальные психологические черты личности. В ходе целенаправлен­ного изучения трансценденталии подсознания познавательная способность трансцендирует в область забытых или вытесненных идей.

Забытые мысли, которые не необходимы для осуществления соот­ветствующей деятельности, оснащают человека автоматическими, или привычными, действиями. Для их осуществления сознание не нужно, так как действие происходит раньше, чем оно достигнет сознания. Вытеснен­ные мысли, которые не допускаются в сознании из-за их конфликтности с ним, своей латентностью оберегают наше сознание от нежелательных вле­чений. Содержание подсознания, как правило, либо давно или недавно бы­ло известно сознанию и, следовательно, оно ему известно, либо, в крайнем случае, сознание имеет сведения об их наличии (в символическом виде, если это вытесненные идеи). Понятия, которые позволяют целенаправлен­но работать с областью подсознания: оно, я, сверх-я, сублимация, либидо, установка, вытеснение и т.д.

Выделение надсознательной активности мышления создает возмож­ность отрефлексировать познавательные способности трансцензуса в сфе­ре "чистой мысли", еще не названной и тем самым еще неосознанной. Соз­давая качественно новые мысли, мышление человека выработало меха­низм освоения, осознания окружающего мира, чем не просто расширило пределы бытия человечества, но и, что намного существеннее, образовало основу и способы самой трансценденции. Содержание надсознательного ­это те мысли, которые никогда не были в сознании. Неизменным атрибу­том такого вида познания является озарение. Такие трансценденталии, как интуиция, откровение, экстаз, медитация, не могут принадлежать ни одной другой форме мыслительной деятельности, кроме как надсознательной ак­тивности мышления.

Принципиально иной характер бессознательной мысли определяется историей формирования человечества как устойчивого вида живой мате­рии иной сущности. Ее содержание формируется на заре человечества, ко­гда не анализировались ощущения примитивной рефлексии, сама эта реф­лексия имела таинственный вид и магический характер. Все маркеры (обо­значения) этих рефлексий имеют самую древнюю историю и сегодня, час­то их этимологический смысл утерян или принципиально не поддается дешифровке по причине их пралогического происхождения. Отсюда эф­фект коллективного творчества, сакральный характер понятий, попавших в разряд врожденных идей данного типа.

Актуализация и осознанная рефлексия пралогических основ мышле­ния позволят трансцендироваться в сферу архетипов и символов, которые определяют целостные характеристики социальной сущности человека, отдельно взятого народа и человечества в целом. С одной стороны, тради­ции не создаются планомерно, они складываются сами по себе, без на­правляющего вмешательства сознания людей. С другой стороны, человек, общество активно используют безграничные возможности этого наследия: не только мудрость и благородство, но и глупость и злость. Существуют пралогические идеи в виде чистых форм мысли и получают свою нагляд­ность в национальных символах. К примеру, такие пралогические идеи как бескорыстное добро, возрождение, мудрость, неискоренимость зла и т.д. в русских сказках реализуются в образах соответственно: Иванушки дурач­ка, финиста ясного сокола, Василисы премудрой, Кощея бессмертного. Использование пралогического потенциала происходит в виде красноречи­вых обоснований сознательно продуцированных выводов при совершен­ном отсутствии или нехватке рациональных аргументов. Огромный эмо­циональный опыт, нормы, идеалы, ценности, традиции могут храниться в основном в форме языка. На основе работ Бодуэна де Куртенэ, Н. Крушев-ского, В.Я. Проппа, Д.С. Лихачева и др. раскрывается значение языка в це­лом и трансценденталий в частности.

§ 3. Трансценденталии сознания. Трансценденталии сознания (единое, Бог, сущее, благо) можно обозначить еще как классические. В от­личие от других, они имеют специальную разработку в указанном качестве в основном благодаря специфике средневековой философии. В диссерта­ции предлагается глубокий анализ некоторых трансценденталий сознания.

Трансценденталии сознания призваны «обслуживать» ту часть не­осознанной потенции человека, где все иные не пригодны. Благодаря им, целые человеческие эпохи имели законченную и стройную картину мира, независимо от того, осознавали, анализировали активным образом они их наличие или нет. Они обладают свойством структурирования, организации и применимы практически на всех уровнях бытия. Эти трансценденталии выражают объединительные принципы всего мыслимого и дополняют друг друга, создавая целостную закономерность бытия и познания; показывают эластичность мышления. Отказ от этой многогранной значимости данной трансценденталии явно обедняет не только наш категориальный аппарат, но и наши познавательные возможности и имеющуюся у нас сумму зна­ний.

§ 4. Трансценденталии бессознательного. Совокупность бессозна­тельных трансценденталий представляет собой принципиальную возмож­ность постижения и анализа бессознательных возможностей. При этом ка­ждая часть бессознательного предполагает наличие трансценденталий, от­носящихся к ее исключительным характеристикам.

Трансценденталии подсознания - оно, я, сверх-я, установка, вытес­нение, сублимация - известны лучше других. Обнаружение подсознатель­ной силы существенно скорректировало структуру мышления в целом и сознания в частности, изменило акценты в рассуждениях о психике и до­минанте самой психики.

Трансценденталии надсознательного - экстаз, вера, откровение, ме­дитация, спасение, интуиция и др. - имеют особую ценность. В отличие от всех иных, они выражают не только трансцендентную сущность мышле­ния, но и являются самыми малодоступными для сознания, расположены ближе всех других к механизму мыслетворчества. В связи с этим имеют «лишнюю» функциональную нагрузку: фиксируют рождение качественно новой мысли. Они раскрывают поэтический образ «Царства идей» Платона и превращают мышление человека не только в вечный источник себепрео-доления, но и открывают реальный механизм, способ сознательной стиму­ляции творческой способности мышления.

Трансценденталии пралогического - молитва, символ, безусловное, архетип, икона - хранят уникальный опыт общечеловеческих и националь­ных, эмоциональных ценностей. Их постоянное присутствие в повседнев­ной речи и жизни обеспечивает не только сохранность, но и умеренную трансформацию без ущерба их сути, что делает возможным обращение к архаическим основам человечности и национальным особенностям при необходимости. Актуализация трансцендентных сторон понятий, слов и имен открывает возможность бесконечного разнообразия человеческих взглядов на мир и на себя и освобождает его от тяжести философии отчая­ния.

Все трансценденталии обладают присущими только им необходимы­ми для организации знания свойствами: позволяют увидеть целое, обере­гают от изолированности, открывают истинный смысл и значение кон­кретного целого и знания о нем, рождают чувство уверенности, позволяют приобщиться нечто великому, что превосходит человеческие величины, обладают энергией очищения и участия.

Полноценный анализ трансценденталий - прерогатива философии. Для этого необходимо актуализировать идентификацию собственного предмета философии - область разума.

Четвертая глава «В поисках новой парадигмы». Философия мо­дерна в рамках современной культуры впервые сталкивается с проблемой нехватки готовых терминов, готового знания, демонстрируя лихорадочный поиск новой категориальной сетки, позволяющей «захватить» те моменты бытия, отсутствие которых привело к «болезненной хромоте человеческой души». Все, что возникает после марксизма, составляет содержание не­классической философии, или философии модерна. Под данное определе­ние попадают все модные течения ХХ в. Это время, когда полностью утра­чивается чувство реальности, растеряна категория меры применительно к познавательным способностям человека и модерн заносит то в сторону сциентизма и панлогизма, то в сторону мистической философии.

Модерн очерчивает основные направления, в которых человечеству видится выход: это проблемы языка и реабилитация мистического. И в том и в другом случае в качестве основного предмета исследования выступает внутренний мир человека.

§ 1. Обеззначенная логика. Критический анализ физикализма и ло­гического позитивизма показывают нарочитую ограниченность исследова­тельского поля философии. Проблема соотношения мысли, значения и предмета в начале ХХ в. так же актуальна, как в античности. Основная причина потери чувства реальности в оценке познавательных способно­стей человека видится в утрате собственного смысла понятия «разум» и его реального предмета. В условиях отсутствия необходимого сопоставле­ния рассудка и разума, их сравнительного анализа собственный смысл и назначение разума были потеряны. Если Платон еще не осознает принци­пиальность их различения, то представители логического позитивизма уже не осознают эту принципиальность, как давно пройденный этап в форми­ровании мысли.

До логического позитивизма были предметы, которые имели имена. Вся научная мысль старалась исходить именно из этого положения. В рам­ках же логического позитивизма все переворачивается: есть имена, и они имеют денотаты, обозначаемые ими предметы. Языковых выражений ока­залось несоизмеримо больше, чем на это рассчитывали творцы универ­сального средства передачи информации. Именно языковые выражения являются предметом, имеющим значение, которое в свою очередь выража­ется в объеме, в виде денотата и содержания, в виде смысла. Одновре­менное наличие денотата и смысла является обязательным условием при­дания языковым выражениям статуса не только полноценных, но и един­ственных, имеющих право на существование имен.

Языковые выражения могут иметь вид: имени, понятия, категорий, универсалий, трансценденталий и их производных, суждений и умозаклю­чений. Каждый их них в качестве языкового выражения имеет объем, что выражает денотат, предмет и содержания, что выражает смысл, информа­цию. Другими словами, они все обозначают (обладают значением) собст­венный денотат и выражают свой смысл.

Такова схема, которая вырисовывается при знакомстве с логическим позитивизмом. По мнению автора, она содержит явную подмену или недо­разумение. Исходя из нее, все языковые выражения, которые не обладают или смыслом, или денотатом, причем в предметном его выражении, не мо­гут быть расценены как объекты научного исследования. Однако следует вернуться к значению. Значение - это некоторое содержание, которое помещается в форме предмета или языкового выражения. Безусловно, предмет и его языковые выражения - вещи, часто связанные, однако они явно не одно и то же. В этом смысле нетрудно обнаружить, что вышеука­занное толкование «значения» заявляет о языковых выражениях вообще, а реально разумеет только предметное значение.

«Значение» языковых выражений, которые не имеют предметного значения, также имеют свою денотацию, однако она другая, не веществен­ная, она в виде чистой формы мысли и распознается как ее конкретная смысловая нагрузка. Таким образом, денотировать («опредмечивать», сде­лать предметом анализа) можно и нужно все, что имеет десигнат (символ, знак) в качестве предмета мысли.

С одной стороны, настойчиво рекомендуется оставаться в области чистой мысли, логики, а с другой - ее применение ограничивается обла­стью грубой материи. Логика, как техника работы с любым материалом, и вещественным, и невещественным, должна использоваться для получения необходимой информации любого рода.

Отсутствие денотата или незаконное тавтологическое его употребле­ние приводит к логическим ошибкам. Однако это вовсе не означает утрату смысла. Если у каждого денотата есть десигнат - знак, символ, то это зна­чит, что их предметное выражение не всегда должно иметь вещественный или чрезвычайно явный вид. Понятие предмета мысли намного шире тех предметов, которые попадают под характеристики (вещественно-предметного) денотата и смысла одновременно. Одно из двух: либо нужно исключить из предметов мысли все понятия, принадлежащие категории универсалий второго порядка, и блок понятий трансценденталий целиком, либо нельзя утверждать, что предмет мысли указанных понятий не имеет значения и познавательной ценности. Денотация трансцендентальных де­сигнатов носит исключительный характер и не принадлежит к сфере ком­петенции формальной логики. То, что данную функцию мышления не за­метили, - результат непонимания функции разума, что, в свою очередь, явилось причиной утраты собственного предмета философии.

Превращение логики в учение о формальном строении научного зна­ния, единственным предметом которой становится исследование не мышле­ния, а законов построения и функционирования языка науки, привело к то­му, что сама логика ограничила, потеряла, вульгаризировала собственный предмет. Универсалии второго порядка плохо формализуются, трансцен-денталии не формализуются вовсе.

В этом контексте особый интерес представляют оригинальные взгляды Людвига Витгенштейна, который, в отличие от современников, не побоялся уделить внимание такой «несерьезной» теме, как мистицизм. Он вплотную подходит к необходимости обнаружения нужных средств выра­жения «невысказанного» мира.

Философия модерна проникнута интуицией, что, кроме четко позна­ваемого мира, существует еще другой мир, устранение которого путем вы­ведения его за демаркационную линию явно не решает проблему адекват­ного освоения мира. Отсюда проблема «значения» и «слова», «смысла» и «адекватности», «мысли» и «значения», которую каждый представитель модерна пытается решить по-своему. Предчувствие грядущего кризиса за­ставляет философов модерна искать выход путем трансцензуса из налич­ной области мысли. Осуществляя трансценденцию в поисках утраченного или с целью прояснения не совсем явного смысла, модерн активно занима­ется словотворчеством и переоткрытием трансцендентных значений ста­рых понятий. Другими словами, философия модерна усиленно создает но­вые трансценденталии, причудливые комбинации понятий и новые значе­ния старых категорий, с помощью которых пытается захватить трансцен­дентное.

§ 2. «Экзистенциалы» - трансценденталии. Особую заслугу экзи­стенциализма автор видит в специфике метода трансцензуса. О выходе «за пределы» писали многие философы в разные времена, начиная с платонов­ского учения об идеях и кончая «трансцендентным» Канта. Но ни один мыслитель не выделял особо, и тем более не сделал предметом своих ис­следований, трансценденталии, которые образованы на основе внутренне­го духовного опыта сознания и бессознательного. Экзистенциализм попы­тался разработать метод выхода за рамки наличного бытия на уровне ин­дивида. Таким образом, трансценденция философии экзистенциализма но­сит ярко выраженный внутренний характер. Выход «за пределы» соверша­ется не во внешний, а во внутренний мир человека, в его Я-сущность.

Экзистенциализм попытался создать альтернативный облик мира. В противовес традиционно логоцентрической картине создается собствен­ный категориальный аппарат, призванный способствовать если не усвое­нию определенного вида реальности, то хотя бы ознакомлению с ней. Это та часть реальности человеческого бытия, для захвата которой у рацио­нальных систем не хватает категорий, отражающих, обозначающих, мар­кирующих ее. Если сравнить тезаурус позитивизма и экзистенциализма, эта разница станет очевидной.

Впервые была осознана трансцендентная сущность человека, и именно в этой связи он был противопоставлен всему остальному живому миру. Определенным недостатком экзистенциального мировоззрения вы­глядит тот факт, что он ограничился индивидуальным опытом, не захотел или не смог соединить разные индивидуальные опыты в совокупный опыт человечества. Несмотря на это, сами трансценденталии, введенные в фило­софию экзистенциалистами, выполняют свою миссию, обозначают ориги­нальный путь трансцензуса из наличного бытия и знания. В этой связи привлекают прежде всего экзистенциалы Мартина Хайдеггера (заброшен­ность, коммуникативность, свобода, время, здесь-бытие, забота, бытие-в-мире, забегание вперед, бытие-при-внутримировом-сущем, постав, под­линное бытие, неподлинное бытие) и Карла Ясперса («Я», «мы», бытие, объемлющее, экзистенция, трансценденция).

Таким образом, значение индивидуального отношения к миру, кото­рое характеризует общий дух философии ХХ в., ярче всего проявилось в экзистенциализме, уделяющем особое внимание к категории «Я» и к поня­тиям, раскрывающим его трансцендентный смысл. Исследование сущно­сти человека заменяется исследованием сущности «я». Речь идет о таких сугубо личных переживаниях, которые не устанавливают общность людей, а, наоборот, указывают на его уникальность и обособляют. Категориаль­ный аппарат, который формируется при этом для передачи схваченной ин­формации, совершенно не похож на универсалии прежних форм трансцен-денций и носит резко выраженный мистический характер. Ими являются трансценденталии бессознательного - смерть, откровение, молитва, меди­тация, экстаз, чудо, спасение, вера и т.д. Все эти понятия захватывают ре­альность совершенно другого порядка, чем предыдущие универсалии. Они - результат трансценденции высшего порядка.

Автор диссертации не может утверждать, что вышеизложенные трансценденталии в полной мере выражают смысл и значение, возложен­ные на них, однако очевидно, что предмет мысли и анализ философии эк­зистенциалистов относится к области формата разума. Причудливые слова и само название для их обозначения (экзистенциалы) однозначно указыва­ют на то, что в экзистенциальной философии положено начало созданию нового терминологического аппарата, созвучного образу мысли и жизни современного человека. Экзистенциалы актуализируют вечные человече­ские ценности, утерянные или обеззначенные в прежних понятийных вы­ражениях и являют собой только начало переоткрытия формата разума, на что указывает увлечение словотворчеством постмодернистов.

Трансцендентность нашего мышления - это выход предметного мышления за пределы предметности. Это то, без чего нет и быть не может философии. Особый смысл выявления трансцендентной сущности челове­ка заключается в возможности более целостного охвата наличного бытия, сознания духа и экзистенции, в попытке сложить из трансценденталий сознания и бессознательного более полную картину мироздания, совер­шенно не похожую на научную картину мира, а также заполнить белые пятна на психологической, феноменологической и трансцендентной карте личности.

Без нужных «языковых формулировок» человек выглядит беспо­мощным и слабым. У него есть желание познать то, что не укладывается в наличную терминологическую сетку, но нет воли создать, трансформиро­вать или восстановить подходящий терминологический аппарат, который не только не игнорирует отдельные познавательные способности человека, но и оснащен волей как разрушающей, так и созидающей. Находясь во власти терминологических предрассудков, потенциала современной фило­софии хватает только на демонтаж того, что уже не соответствует очевид­ности. Именно результатом такого состояния является философия постмо­дернизма со своей скандальной терминологией: «без субъекта», «смерть автора», «поиск глубины философии поверхностей». Это - боль и отчая­ние, вызванное от расставания с многовековыми традициями классиче­ской, рациональной парадигмы. В возврате трансценденталий, в их пере­работке под нужды лингвистики начала ХХ1 века видится определенный выход из создавшегося положения. Воистину прав Платон: «Недостойно человеку блуждать вокруг да около видимых вещей». Заключение

Исходя из этих утверждений, становится очевидным, что многоликая философия ХХ в., предпринимавшая одну за другой попытки критики ос­новоположении Нового времени с целью прорыва за пределы рациональ­ной парадигмы мышления, на деле лишь становилась очередным вариан­том его очередного развертывания. Критика рациональной парадигмы, ко­торая полностью была ориентирована только на рассудочные понятия, не способные выходить за пределы эмпирического опыта, осознала, что ра­циональная парадигма программирует не только частичную, фрагментар­ную личность, но и разорванную картину мира. Неспособность целокупно-го охвата всех явлений привела рациональную парадигму к многочислен­ным тупикам, ибо мысль, развивающаяся в своем естестве, должна выйти за пределы эмпирики и найти свою логическую завершенность в целокуп-ности с другими мыслями.

В предложенной диссертации предпринята попытка раскрыть сущ­ность и принципиальное значение трансцензуса для современного миро­восприятия, как постоянного способа выхода за мыслимый горизонт. Это позволяет надеяться на наличие принципиальной возможности выхода из кризиса современной парадигмы мышления.

На основе детальной разработки бессознательных процессов мышле­ния в диссертации обоснован (фактуально и исторически) трансцензус из «обыденной вселенной» в двух направлениях: во внешний и внутренний миры человека, каждый из которых является естественной возможностью расширения мысленной вселенной человека в его бесконечном потенциале.

Для обоснования нового взгляд на мир и его укорененности в общую теорию познания, в диссертации введены понятия формата мышления, что позволило возвратить в теорию познания понятия «ум», «рассудок», «ра­зум». Исторический экскурс в обосновании форматов мышления ясно по­казывает необходимость их возвращения для создания более адекватной и непрерывной картины не только мыслительной деятельности человека, но и его личностной структуры.

Автор попытался обосновать целесообразность и необходимость разработки нового категориального аппарата, способного актуализировать универсальные категории. Зачатки процесса образования такого аппарата автор видит в результатах экзистенциальной философии и в опытах пред­ставителей постмодернизма.

По мнению автора, в создании новой категориальной сетки особую значимость должны получить универсалии и трансценденталии неосоз­нанного мышления и виды бессознательной активности. В связи с этим в работе обоснована необходимость того, что всякий акт познания, и осоз­нанный, и неосознанный, должен найти свое место в общей теории позна­ния.

Для органичного включения в общий процесс мышления всех видов знаний в диссертации вводится новая классификация форм логики как ору­дия мышления, которая делает возможной непрерывную цепь мыслитель­ной деятельности, соединяющей в единый процесс все возможные формы познания, от чувственной, до трансцендентной.

 

 

По проблеме диссертационного исследования автором опубликова­ны следующие печатные работы:

1.     Купарашвили М.Д. Бессознательные основы человеческого мыш­ления. Омск. Изд-во ОмГУ. 1996. 5,25 п.л.

2.     Купарашвили М.Д. Сумма трансценденталий. Часть 1. Онтология разума. Москва-Омск, Изд-во ОмГУ. 2002. 20,6 п.л.

3.     Купарашвили М.Д. Сумма трансценденталий. Часть 2. Гносеоло­гия разума. Москва-Омск, Изд-во ОмГу. 2003. 20 п.л.

4.     Купарашвили М.Д. Бессознательное как способ познания // Чело­век как космический феномен. Материалы первой научно-теориетической межрегиональной (СНГ) конференции. Ижевск. Удмуртский университет, С.134-140. 1993. 0,8 п.л.

5.     Купарашвили М.Д. Ценностные ориентиры в условиях трансфор­мации российского общества // Всесоюзная научная конферен­ция: Современные социально-экономические проблемы России.

Кн. 1. Омск, 1994. С. 33-34. 0,2. п.л.

6.  Купарашвили М.Д. индивидуальность человека на фоне бессозна-
тельных корней творчества// Человек: феномен субъективности,
система сущностных сил. Материалы межуниверситетского сим-
позиума: ч.3. Омск, 1994. С.35-40. 0,5 п.л.

7.     Купарашвили М.Д. Онтологические истоки морали.// Светские и религиозные аспекты нравственности в России: история и совре­менность. Пятигорск, 1995. С. 61-63. 0,8 п.л.

8.     Купарашвили М.Д. Трансценденталии бессознательного и совре­менный дискурс // Вестник Омского университета. №2. Омск, 1996. С.53-56. 0,5 п.л.

9.     Купарашвили М.Д. Обоснование индивидуальности в рамках проблемы бессознательного // материалы философской секции всероссийской научно-практической конференции: «Общество. Экономика. Труд. Культура. Человек». Омск, 1997. 1,5 п.л..

10.Купарашвили М.Д. Трансценденталии бессознательного как им­манентная основа духовных ценностей // Славянские чтения Вы­пуск №6. Омск. 1997. С. 59-61. 0,2 п.л.

11.Купарашвили М.Д. Интеллигенция в эпоху паузы // материалы к международной научной конференции: Интеллигенция в совре­менном обществе: национальные и региональные аспекты. Моск­ва - Улан-Удэ, 1997. С. 78-81. 0,3. п.л.

12.Купарашвили М.Д. Универсалии и рациональная парадигма // Те­зисы, сообщений международного научного регионоведческого конгресса: религия. Человек. Общество. Часть 2. Курган, 1998. С. 43-44. 0,2.

13.Купарашвили М. Д. Поиск основ православной этики труда // Ма­териалы всероссийского научно-практической конференции: Со­временные проблемы экономической психологии и этики делово­го общения в трудовой, управленческой и предпринимательской деятельности. С-П. 2000, С. 138-140. 0,3. п.л.

14.Купарашвили М.Д. Язык и смысл трансценденталии в трактовке Платона и Аристотеля //Язык. Человек. Картина мира. Лингвоан-тропологические и философские очерки. Омск, 2000. С.213-221. 1,5 п.л.

15.Купарашвили М.Д. Философия Фридриха Ницше - неутоленная жажда к Единому // Вестник Омского университета. №4. Омск, 2001. С.52-55. 0,5 п.л.

16.Купарашвили М.Д. Великие интуиции человечества // Ползу-новский альманах. №2-3, Барнаул, 2002. С.75-88. 2,5 п.л.

17.Купарашвили М.Д. Парадигма мышления и системы ценностей // Философские науки. №8, Москва, 2003. С.94-106. 1 п.л.

18.Купарашвили М.Д. Форматы мышления // Вестник Омского уни­верситета. №1. Омск, 2002. С.43-46. 0,5 п.л.

19.Купарашвили М.Д. Логика «темных веков» и проблема трансцен-зуса // Вестник Омского университета. №3. Омск, 2002. С.47-49. 0,5 п.л.